«Немецкое оружие сокрушит орды большевиков!» — раздался пронзительный голос со стороны трибуны. Но немецкий народ, как всегда, не обратил внимания на это визгливое кукареканье. Пусть кукарекает, что с него взять? Геббельс — не человек, и сегодня ему предстоит очень трудная речь. У него уже в течение полутора лет каждая речь была очень трудной, и теперь его пропаганда была разработана настолько, что он без труда мог смотивировать сражаться против большевиков даже банку сгущёнки.